class="p1">Вбежала Арина.
Испуганное, перекошенное лицо.
Алексей опрокинул в себя склянку.
Поморщился.
Гадость на вкус там была отменная.
— Воду проверь. Кто ее принес — найти. И под замок. Откуда принесли тоже проверь. Может родник отравили. — едва слышно произнес он.
— Сделаю. — поспешно произнесла она.
— Проверь — кто приходил и уходил за последние сут… — продолжил говорить царевич. Но оборвался на полуслове. Отключившись.
Пока просто отключившись.
Дальше все зависело от того ошибся он или нет с выбором противоядия…
Глава 7
1704 год, август, 12. Версаль — Москва
Шел второй день больших переговоров.
Считай натуральной конференции… между Францией и Австрией.
Остальные страны, судьба которых на ней решалась, были даже не приглашены. Ну а зачем? Какой в этом смысл? Все равно их голоса не имели бы решающего значения. А имитацией демократии в эти годы заниматься пока не требовалось. Во всяком случае в таких делах.
— Жаль, что Карл погиб, — произнес австрийский посол.
— Шведский? — уточнил Кольбер.
— А какой еще?
— Мне казалось, что после известных событий в Вене к нему относятся прохладно.
— Это не секрет, — охотно согласился посол. — Вероятно, вы меня не вполне поняли. Жаль, не то, что он погиб, а что так быстро и легко. Как рыцарь. После всего того, что он сделал… — изобразил посол неопределенный жест. — Карл очень легко отделался.
— Злые языки говорят, что это голландцы его дураком старались выставить. Что вы об этом думаете?
— А что еще они болтают? Эти злые языки?
— Что Петр умирающему Карлу, поклялся, будто бы не имел никакого отношения к той тетради.
— Вот как? Интересно. Но зачем это голландцам?
— Месть. Просто месть. За грабеж.
— Разве можно мстить ТАК?
— А почему нет? Про их аристократию, кстати, в тетради нет ни слова. Я уверен, что те люди, которые исполняли непосредственно эту пакость, уже мертвы. Заказчики же… на них теперь не выйдешь.
— Вы думаете?
— Я уже нашел тех людей. Точнее их могилы. Очень скоропостижные смерти скажу я вам. Моему королю тоже очень хотелось посмотреть в глаза тем, кто задумал всю эту пакость.
Кольбер был само обаяние.
Тот факт, что эти люди выполняли его поручение и были ликвидированы по его же приказу от греха подальше он благоразумно опустил. Эти «малозначительные мелочи» не должны были смущать австрийских партнеров в сложившейся обстановке…
— И вы считаете, что Карл тут не при чем?
— Мы полагаем, что кто-то в Голландии создал этот пасквиль и вручил его тайно Карлу. Молодому. Впечатлительному. И весьма религиозному. Что и повлияло на него самым губительным образом.
— А принц Алекс?
— Говорят, что в шатре Карла действительно взяли документы. Какие именно доподлинно не известно. Я обратился к принцу Алексу с просьбой продать документы, дискредитирующие шведов. Эта тетрадь весь выжимка из более обширных исследований. Но он отказался. И даже сделал вид, что не понимает, о чем речь.
— Врет?
— Даже если так, то он не желает становится источником распространения подобной мерзости. Хотя, судя по реакции на осторожное сватовство, он, безусловно, с содержимой тетрадки ознакомился. И, вероятно, не только с ней.
— Сколько вы ему предлагали?
— Два миллиона талеров. Он даже разговаривать не захотел. Сделал вид, что не понимает, о чем речь.
— Пробовали увеличить до трех?
— Мой король посчитал это перебором. Любопытно, конечно, взглянуть на те документы, но не до такой же степени.
— Вы не боитесь, что из принца вырастет новый Карл. Он ведь явно напуган.
— Напуган, — согласился Кольбер. — Но вряд ли он пойдет по стопам Карла. Он не рвется стяжать воинскую славу. Предпочитает больше спокойную жизнь.
— Я бы не был на вашем месте так уверен. Нам достоверно известно, что именно принц стоит за многими изменениями в русской армии. А она, как показали битвы при Нарве и Выборге стала очень неплоха.
— Мне кажется, что этот образ реформатора вокруг него специально создают. Он слишком юн для таких дел.
— Если бы, — усмехнулся посол. — Наши люди беседовали с вдовой Франца Лефорта — одного из сподвижников Петра. И она подтвердила — этот молодой человек с удивительным упорством продвигал свои идеи. Сумев убедить в их правильности и отца, и его генералов. И добиться претворения их в жизнь. А покойный Патрик Гордон, самый опытный генерал на русской службе, так и вообще души в нем не чаял. Из-за его идей и упорства.
— И откуда он их брал, эти идеи? — с легким скепсисом поинтересовался министр иностранных дел Франции.
— Из книг, полагаю. У принца сейчас одна из самых обширных библиотек по военному искусству. Он скупает и жадно читает все, до чего может дотянуться. Не останавливаясь. И, в отличие от Карла, принц сразу не бросается в бой. Он проверяет и пробует. Все. Пытается разобраться. Наш человек в Москве рассказывал, как под руководством принца проводили испытания мушкетов для того, чтобы выбрать наиболее подходящий для армии. Поверьте, это что-то невероятное! Говорят, что и Лефорт с Гордоном — ближайшие в те дни сподвижники Петра, были в восторге. Так что я вас уверяю — считать, что принц не увлекается военным искусством — большое пренебрежение.
— Но почему же он не пытался отправиться в поход?
— А мы этого достоверно не знаем. У них нередко с отцом случаются приватные разговоры. О чем они там беседуют не знает никто. Возможно он и пытался.
Кольбер поджал губы и задумался.
Победа русских под Выборгом заставила задуматься многих в Европе. Если под Нарвой могла иметь место случайность, то под Выборгом… Все это начинало походить на систему. На некую неприятную закономерность.
И в голову невольно приходили весьма вдумчивые реформы Густава II Адольфа, после которых Швеция буквально ворвалась в Европу. И начала там ураганить. Неужели австрийский посол прав и теперь на этом поприще шведов сменят русские?
— Если вы правы, то… у нас у всех проблемы. — тихо произнес Кольбер, после затянувшийся паузы.
— В Вене считают, что принца нужно женить. И максимально вовлекать в дела семейные. Приглашать в гости, вынуждая больше путешествовать. И, вместе с тем, окружать его любовницами и страстями. Чтобы у него голова болела не о том.
— Вы полагаете, это поможет? — вопросительно выгнул бровь Кольбер. — Если у этого молодого человека собрана самая представительная библиотека книг по военному искусству… это многое говорит о нем.
— К счастью, книги он собирает не только эти. Да и искусство более мирное ему не чуждо: живопись, скульптура, музыка. Изучает языки. В том числе для того, чтобы не пользоваться услугами переводчиков.
— Похвальная страсть, — кивнул Кольбер.
— Как вы видите — он не так однобок, как Карл. И мы уверены — его можно отвлечь, увлекая другими делами.
— И зачем вы говорите это мне?
— Мой государь заинтересован в том, чтобы принц Алекс связал свою судьбу с его родичами. Но зная про испуг, который этот молодой человек получил через проклятую тетрадь, полагает разумным объединить наши усилия.
— Леопольд будет не против взятия Алексом в жены девицу из Бурбонов?
— Да. Ему это не понравится, но учитывая обстоятельства… новый Карл ни вам, ни нам не нужен.
— Может быть с этим принцем решить вопрос иначе?
— Попробуйте. — усмехнулся посол.
— Вы не верите в наши возможности?
— А если у вас не получится? Если все вскроется? Не боитесь, что принц закусит удила? Забыли то, как он совсем недавно учинил расправу над оппозиционно настроенной аристократией? Эпидемия олигофрении… да… тот еще затейник.
— Я пошутил, друг мой. Пошутил, — примирительно поднял руки Кольбер. — Это очень славный молодой человек. И в наших интересах его правильно использовать…
Переговоры продолжились. И по их итогам через несколько дней французы и австрийцы порешали много вопросов.
Для начала был подтвержден отход Испанских Нидерландов к Голландии. Но при условии подписания последней акта, согласно которому она обязывалась никогда, ни при каких условиях не вступать в союз Англией.
Австрии отходило Неаполитанское королевство, а также герцогства Милан и Мантуя. Ну и вице-королевство Рио-де-ла-Плата, как доля в колониях.
Филипп V Бурбон признавался королем Испании и всех ее оставшихся владений без всяких династических ограничений. Но при условии, что он возьмет в жены Марию Анну Австрийскую[36] — дочь Леопольда Габсбурга. При этом Жуан, наследник престола Португалии, должен будет взять в жены другую дочь Леопольда — Марию Магдалину Австрийскую[37].
За Джеймсом
